Когда-то мы поехали под Углич, была модна такая экзотика.
Доплыли до Углича и оттуда на попутке до деревни, на которую глаз ляжет.
Уж не помню, на какую именно он лег и и что именно в ней нас привлекло.
За копейки пустила нас к себе на постой немолодая пара.
Хозяин, инвалид войны, рассказывал, что был ранен под Сталинградом и показывал медаль.
В свои девятнадцать я впервые столь глубоко погрузилась в деревенский быт и видимо благодаря юношескому пофигизму и веселому нраву достаточно легко разделила его с хозяевами .
А быт был тяжелый.
Два раза в неделю хлеб - шесть километров туда и шесть соответственно с буханками обратно, а в остальное время все виды молока различной кислотности и из одного котелка с дворовой собачкой картошка, накопай, ополосни котелок и вари себе картошку.
Так как мы слабо себе представляли, куда едем, видимо путешествие видилось нам в курортном варианте, то кроме двух зубных щеток и личных полотенец не взяли ничего, небось рассчитывая на неслыханные тогда шелковые простыни и не представляя себе, что постельного белья в доме просто нет.
Как и воды на высоком берегу Волги.
Зато она была в реке, добеги и умойся.
Помню доброту хозяев и и их доброжелательную иронию.
Еще помню пожелтевшую бумажную книжонку, в которой была сумма его пенсии за год - 14руб.37коп.
Жизнь соткана из мелочей, из пустяков, безделиц, вздора, непримечательных ночей, случайно брошенного взора, неловких жестов, глупых слов, ошибок явных и неявных, трудов без видимых следов, забот привычных и бесславных, застольных песен и речей, минут безделья беспокойных... Жизнь соткана из мелочей, пренебреженья недостойных.