Вот и вчера, включила и стала искать что-нибудь унылое, чтобы заснуть.
Совершенно случайно застряла на советских песнях, неожиданно для себя дослушала до конца одну, потом вторую и так долгое время.
Хорошо хоть подпевать среди ночи не стала:)
Возможно ночь сыграла свою роль, изменившееся восприятие, но я пожалуй впервые поняла, какую агитационную мощь несут эти песни, сопровождавшие все мое детство.
Какие идеологи у них были, не в пример сегодняшним.
В очередной раз подумала, какое мощное и талантливое было то поколение.
Во всем.
Когда-нибудь, когда революционная пыль окончательно уляжется, утрамбуется, люди поймут, что в тот совсем короткий исторический отрезок времени в стране жили атланты, выстроившие страну и державшие ее на своих плечах.
Как только они, уходя, освободились от ноши, передав ее нам, так все и начало откалываться, раскалываться, превращаться в пыль, а если не в пыль, то в карикатуру.
Мы утопили их Атлантиду.
Там тоже много всего было, были катастрофы, аварии, было казнокрадство (конечно не в сегодняшних размерах) и уж конечно была несправедливость.
Но люди четко представляли свой долг, долг перед страной, долг перед семьей, долг перед собой.
Вспомните, им же была чужда рефлексия.
Вспомните своих близких, своих бабушек и дедушек, когда это они, закатив глаза отвечали на поставленный вопрос - ну знаешь, это как посмотреть....
Они всегда отвечали быстро и четко.
Жизнь выбила из них рефлексию, заставив быстро принимать решения и брать на себя ответственность.
Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!
А если быстро не ответишь, то быстро получишь по полной.
Я не видела пришедших с войны, меня тогда не было, не помню бравых солдат в туго подпоясанных гимнастерках и с орденами, гордых, как в сегодняшних фильмах.
Я помню их уже глубоко гражданскими, с уставшими глазами, с сединой, неважно одетых, по сегодняшним меркам неважно постриженных, с выбритыми станком лицами и порезами от бритья, женщин в единственном платье или в единственной блузке, зачастую ею самой и сшитой.
И в пир, и в мир, и в добрые люди.
От них я слышала слова перелицевать, заштопать, а вернее починить одежду.
Они трудно жили, не видели поводов гордиться своей жизнью, старались забыть все ужасы и не позволяли себе и другим себя жалеть.
Но за каждым из этих немолодых, скромных людей стоял военный или трудовой подвиг, или и тот и другой.
За каждым стояли его плотины, его ракеты, его заводы на вечной мерзлоте или в осушенных им болотах, его самолеты, его комбайны и его автомобили, его дома.
Они жили во время новизны, во время познавания и во время созидания.
Когда-то на овощной базе, перебирая гнилую капусту, наши интеллигентные тетки, старше меня лет на пятнадцать, в старых, вонючих, осклизлых клеенчатых фартуках до пят, выданных администрацией базы, вдруг сказали, девочки, давайте споем!
И запели стройными голосами:
Наш паровоз, вперед лети!
В Коммуне остановка,
Иного нет у нас пути,
В руках у нас винтовка.
Я тогда просто опрокинулась, ну думаю, чистый сюр, чистый Оруэлл.
Это и был сюр, но это и была песня, на которой они выросли, которую им передали их родители, несмотря ни на что верившие, что оставив за спиной свое тяжелейшее прошлое они приведут своих детей в светлое будущее.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →