Пандемию по последствиям сравнивают с мировой войной. Это так, но и не так одновременно. С одной стороны, мир не видел столь стремительных и глубоких падений экономики после окончания Второй мировой войны. Весной падали все, сильно и больно. Когда «пыль» чуть-чуть осела, МВФ решил, что по итогам года падение ВВП развитых стран составит все же 5,8%, а не 8%, как он считал раньше. Хуже всего ситуация в Италии и Испании, где падение составит 10–12%. В Китае удастся сохранить положительный показатель роста (около процента), китайская экономика выглядит сейчас наиболее оправившейся. В России снижение экономики составит 4,1%, а не 6,6%, как прогнозировалось в июне.
Сопоставимо ли это с экономическими потерями от мировой войны? Строго говоря, нет.
Хотя в нынешние «трепетные» времена принято называть «экономической катастрофой» практически все, что падает на 4–5% и ниже. Но то, что мы видим пока, это еще не катастрофа. В годы Второй мировой экономический кризис случился в 22 из 35 стран, ею непосредственно затронутых. Что привело к падению ВВП и потребления на 25–20%. Ранее по миру прошлась Великая депрессия, которая, например, США обошлась в треть ВВП, но в годы войны там начался экономический подъем. Если говорить о России (СССР), то в годы войны ее потери были столь чудовищными, что выражение падения ВВП в 40% (четверть физических активов и до 20% человеческого капитала) не отражает всей глубины этой трагедии.
Однако потери российской экономики по ВВП в 1990-х, кажется, были вполне сопоставимы с военными. Хотя спад потребления, разумеется, был куда меньше, чем в годы войны, и меньше, чем спад ВВП, обусловленный во многом резким сокращением государственных инвестиций в экономику. Так что сейчас нас уже в этом смысле не испугаешь. Хотя мы и не знаем, где в результате «приземлимся», когда подведем окончательно итоги пандемии.
Как и во времена всякого кризиса, от него в большей степени страдают наиболее уязвимые слои населения. По прогнозам того же МВФ, в этом году более 90 миллионов человек во всем мире окажутся в крайней нищете. Первыми и наиболее многочисленными жертвами «пандемического кризиса» стали менее квалифицированные и низко оплачиваемые работники. Однако на поддержку потребительского спроса в экономику закачаны триллионы долларов, евро, иен и юаней. Можно представить, что в ближайшем будущем такая реакция — вливание ликвидности, «количественное смягчение», стимулирование потребления с помощью «денег с вертолета» — закрепится в экономической политике развитых стран. Приведя затем, по сути, к появлению безусловного дохода даже у неработающих граждан в той или иной форме. Представить себе, чтобы раньше люди не работали — из-за войны или пандемии, но получали бы пособия, которые сохраняли их уровень потребления на приемлемом уровне, было невозможно. А теперь правительства развитых стран готовы «спасать» максимально широкий круг бизнесов и потребителей — от авиакомпаний до индустрии развлечений. Современный человек не может без развлечений, к тому же оставшиеся без дела работники создадут массу ненужных социальных проблем. Решение которых встанет еще дороже.
Период пандемии стал временем роста IT-компаний. Они — настоящие победители этого года
Неравенство обострилось между разными социальными категориями, а также между разными отраслями экономики. Период пандемии стал временем роста IT-компаний. Они — настоящие победители этого года. «Звездами» фондового рынка стали производители чипов и те, кто предоставляет «облачные» услуги хранения и обработки данных. Выигрывают фармацевтические компании и ретейлеры, вовремя освоившие онлайн-торговлю, а также те торговые сети, где высока доля товаров самой первой необходимости.
Дистанционное обучение, дистанционные совещания и вообще работа «на удаленке» — все это буквально «перепахало» не только рынок труда, но и корпоративный ландшафт всякой крупной экономики. Огромные офисные пространства оказались не востребованы, арендная плата падает во всемирном масштабе. Но когда зараза отступит, руководители многих компаний спросят себя: а зачем нам, собственно, возвращать всех в офлайн? Пусть работают из дома и дальше.
Американская экономика в этом плане одна из «трендсеттеров». С нее будут брать пример. В начале текущего года «на удаленке» там работали не более 5% работников. Хотя за последние 12 лет численность рабочей силы, работающей из дома, выросла на 173%. До конца следующего года 25–30% рабочей силы останется работать в таком режиме. Это еще можно будет списать на последствия пандемии. Скажем, Google не собирается возвращать сотрудников в офисы до сентября 2021 года. А вот в перспективе до 2028 года на дистанционную работу, по некоторым прогнозам, перейдут более 70% тех, кто сейчас трудится в больших коллективах в офисах. Пандемия лишь подтолкнула уже наметившиеся процессы. И подтвердила: люди работают в дистанционном формате, как правило, более эффективно (в среднем, конечно), более производительно, они меньше времени тратят на болтовню с коллегами и совсем не тратят на поездки на работу и с нее домой. Но при развитии таких тенденций что станет дальше с урбанизацией? Надо ли всем набиваться в большие города и в «человейники», снимать дорогущую «студию» ближе к офису в центре или можно навещать родную «контору» раз в неделю или месяц, а работать из тихого пригорода или вообще из другого маленького и уютного города? А деловые костюмы? Сколько их надо теперь производить? А строгие рубашки и галстуки? А бесчисленные кафе и рестораны близ офисных центров, рассчитанные на большую посещаемость во время «бизнес-ланчей»? Не опустеют ли они теперь? А как организовать работу транспорта, если уже меньше людей перемещается по утрам и вечерам в часы пик? И какие это будут теперь часы? Эти и другие подобные вопросы посыпались на нас в уходящем году. Они останутся, и когда он кончится.
Мы изменили за этот год формы человеческого общения. Настал триумф интровертов. А ношение защитной маски снимает задачу натужно улыбаться всякому встречному «по делу». Мы стали более разборчивы в контактах. Стали чаще задумываться, а не токсичен (заразен) ли тот или иной человек и так ли уж нам надо его видеть за «деловым обедом». Можно заниматься фитнесом по Skype, но и по Zoom можно выпивать с друзьями, а не только проводить совещания. Хотя это, конечно, все не то. Но вдруг мы через какое-то время забудем, где «то», а где «не то»?
Рынок путешествий рухнул в этом году и вряд ли восстановится еще несколько лет. Торжество домоседов. И еще один повод задуматься: а нам туда точно надо? И вон туда тоже? А может, лучше не на самолете с тестом ПЦР, а на машине, и не за тридевять земель, а в глушь, где людей поменьше? Операторы «агротуризма» уже верстают планы.
Но если замерли в тщетной предосторожности многие отношения между людьми, что стало с межгосударственными отношениями? В какой-то мере они тоже подверглись большой заморозке. Кулуары больших саммитов и официальных встреч важны, поскольку по Zoom много не порешаешь, важна «химия» общения. Между тем практически ни одного значимого саммита, тем более многостороннего, после начала пандемии в офлайне не состоялось. Многие вопросы откладывались на время «после». Также мир ожидал, чем закончится американская предвыборная гонка, останется ли в Белом доме «выскочка» Трамп, поломавший многие стереотипы и соглашения. Мир ведь привык «сверять часы» с Америкой. Победа Байдена воспринята как победа здравого смысла в геополитике. Это дает надежду на возрождение «атлантической солидарности» и единение рядов совокупного Запада как против растущих амбиций Китая, так и против России, пока не понимающей, какие у нее, собственно, амбиции и где именно.
Ну а пока европейские союзники США радуются победе «системного кандидата» Байдена, одна страна точно может считать себя победителем «гонки на выживание 2020». Это Китай.
Можно сколько угодно спорить о том, искажает ли Китай статистику по ковиду и если да, то куда он закапывает те сотни тысяч «тайно умерших». Однако факты таковы, что благодаря жесткой организации, тоталитарному контролю, переведенному «в цифру», КНР менее чем за полгода обуздала эпидемию в стране, преодолела краткосрочной спад в экономике (хотя и мощный) и перешла к более-менее нормальной жизни. Принципиально важным оказалось поведение населения, которое в массе своей соблюдало все жесткие эпидемиологические нормы. В конфуцианском Китае не нашлось места «ковидиотам», саботирующим меры по борьбе с пандемией на Западе и в России под лозунгом, что, дескать, это ограничивает личную свободу. В этом смысле конфуцианство победило «гуманистический индивидуализм», он же эгоизм.
Нынешняя жизнь в КНР, конечно, — это относительная, или, как говорят теперь, новая нормальность. И отдельные черты этой «новой нормальности», возможно, вскоре распространятся по всей планете. Поскольку китайская модель в борьбе с пандемией оказалась точно эффективнее американской. Официальное число умерших в КНР так и не перевалило за 100 тысяч (на полтора миллиарда), тогда как США преодолели планку в 300 тысяч, что превышает потери страны во Второй мировой войне. И сейчас Китай, как продавец на рынке, предлагает миру свои методы и технологии борьбы с заразой. Помимо быстрых тестов, которыми власти страны способны охватить десятки миллионов людей за несколько дней, даже если обнаружен один заболевший, это еще и технологии трекинга: за контактами с заболевшими, за контактами с контактировавшими — и так до «пятого колена». QR-коды, электронные «паспорта здоровья», жесткое регламентирование всех передвижений, изоляция зараженных и подозрительных — все это было опробовано в КНР и дало поразительные результаты. Но если взять эти методы на вооружение, то что будет с западной демократией? На этот вопрос пока нет ответа, однако кое-какие методы «санитарного контроля» у китайцев позаимствуют даже самые демократические страны. Эти все более многочисленные меры предосторожности, добавившиеся к ранее принятым антитеррористическим, антиотмывочным (финансовым) и ко все более навязчиво диктуемым правилам политкорректности и толерантности, во многом определят наше будущее.
И еще один урок 2020 года. Он был предсказуем. Страны и правительства так и не научились договариваться о совместных действиях против общей угрозы. Войны не прекратились. Даже вспыхнула одна новая региональная — за Карабах. Глобальные проблемы и противоречия, межгосударственная вражда не были отложены «до лучших времен». Даже для создания новой вакцины люди Земли не смогли объединиться. Началась гонка, где каждый сам за себя. Трудно представить, что могло бы сплотить человечество, заставить забыть о распрях, вражде, порой ненависти и выступить сообща, объединяя усилия, технологии, вопреки политическим и прочим разногласиям — во имя гуманизма. Нашествие рептилоидов? Может, они еще успеют в этом году?
https://snob.ru/entry/201950/?fbclid=IwAR13z6c-WU1A02pfHa53RwN1nqFuH5gqk60sdsvDccdTBCb_ZKtsUPoxruY
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →