Так уж карта ложится на стол нашей истории, что почва под ногами вечно зыбкая, тинистая и пахучая. Возможно, начиная с тех шестидесятых годов XIX, единственным временем, когда народ чувствовал себя хозяином твердо стоящим на земле, были годы коллективизации, годы строительства социализма под руководством И.В.С. Я говорю не об объективной тоталитарной реальности, а о массовом самоощущении. Мне кажется, что в этой сюрреалистической игре исторической памяти главные роли отведены двум основным факторам, первый - гениально увиденное Оруэллом наше двоемыслие и второй - наша численность, как ни велик был масштаб репрессий, но многие оказались от них далеки. Фраза "всех не пересажают" имела под собой основания.
Имя Сталина - это термометр , измеряющий степень раздражения общества и его неуверенность в завтрашнем дне. Родственница, рассказывала, что в шестидесятых, лежавшая рядом с ней роженица кричала: "Сталин, помоги!" На что акушерка со знанием дела отвечала ей: "Щас, жди, придет и поможет. Делать ему больше нечего. Сама давай рожай".
Сами рожать мы определенно не хотим. Нам бы всем в толпу и знамена в руки и портреты. Когда доходит до портретов, становится ясно, что лидер один, усатый, бритых не понесут.
Н.С. Хрущев, выступив с докладом на XX съезде, так качнул лодку истории, что мы получили оттепель 60-х, застой (хоть и застой) и бескровную революцию 90-х.
Всё, шестидесятники уходят один за другим. Историческая лодка давно ткнулась в ил носом. Не было Нюрнберга, не модно читать ГУЛАГ, да и кто расшифрует теперь эту абревиатуру, нет ярких лидеров, особенно демократических. И вот из этой топи, как камыш растут древки с портретом. Народ выбирает себе героев. И его нельзя за это винить.
Под катом фрагмент интервью Э. Радзинского, данное В.Познеру
Э.РАДЗИНСКИЙ: Когда я начал писать книжку о Сталине, это был 1986 год. Я начал писать. Мне позвонил один ныне очень уважаемый, ну, назовем его журналист, и сказал: "Чем вы занимаетесь?" Я сказал: "Вот, я книжку о Сталине пишу". Он сказал: "Это для старушек?" А я ему, знаете, что ответил? "Когда закончу, он будет участником предвыборной кампании". Почему? Ну, вот помните, была эта демонстрация оппозиции в 1995 году. Когда я закончил книгу, я вышел на улицу и увидел демонстрацию оппозиции. Впервые я увидел, над нею были портреты Сталина. Кто в ней шел? Самые разные люди. Там шли коммунисты, потому что он был больший коммунист, ну, наверное, чем все вместе взятые. Там шли монархисты, потому что он был больший монархист, чем все Романовы. Там шли, простите, националисты и фашисты, считая, что он больший националист, чем они все. Он всех в этот момент устраивал. Но самое важно и самое для понимания власти, он еще устраивает тем, чем более он популярен. Он популярен не потому, что его любят, а потому, что не любят то, что происходит вокруг. И вот эта часть населения – она, к сожалению, растет. И глядя на игры, ну, вот, назовем условно, Куршавельские игры, они говорят одно и то же: "Сталина бы на вас!" Вы понимаете, что это такое? Поэтому вот это у него очень большая база ныне. И не понимать это – это необходимо понимать. Понимание этого и есть ключ к пониманию ситуации.
За цитату из интервью спасибо
kaizer_84