5. Санитарное состояние города.
Несмотря на наличие большого количества дворников (2-3 человека в доме с 10-20 квартирами), улицы Москвы не отличались чистотой. Урн для мусора на тротуарах не было – они появились только в 20-х годах. Огромное количество лошадей покрывало мостовые навозом, его мгновенно расклевывали стаи воробьев. Дворники неоднократно в течение дня сметали навоз в большие железные совки и ссыпали его во дворах, откуда он вывозился ранним утром вместе с мусором на возах колымажках, но отнюдь, не каждый день.
Мусор сваливался жильцами в определенном месте двора, часто открытом и называвшимся «помойкой». Часто помойка находилась под окнами квартир и служила рассадником заболеваний, чему способствовало огромное количество мух, заполнявших квартиры, трактиры, продовольственные лавки, все кухни и прочие комнаты, особенно там, где появлялась пища. Борьба с мухами если велась, то только посредством липкой бумаги или тарелок с отравленной водой. Однако это были паллиативные средства и мухи летали тучами везде и всюду, за исключением пустующих комнат в богатых квартирах.
Летом, при ветре, по улицам носились тучи пыли. Поливка улиц и переулков (мостовых) производились только в центре из железных бочек, установленных на одноосных одноконных тележках. Это собственно, даже нельзя было назвать поливкой, а скорее обрызгиванием, т.к. редкие капли воды, падая без напора на мостовую, скатывались в шарики с пылью или быстро впитывались в грунт между булыжниками.
Продукты питания перевозились на открытых ломовых полках, иногда прикрываемых брезентом. Для перевозки мяса служили полки, обитые железом.
В зимнее время санитарное состояние города резко улучшалось: не было пыли, мух, снег покрывал грязь. Никаких уборочных машин не существовало – ни коммунальных, ни квартирных. Холодильная техника была только на бойнях и в меховом складе крупного мехоторговца Михайлова. Хранение пищевых продуктов производилось в подвалах, заполненных льдом, заготовки которого начинались на Москве-реке и на городских прудах с января месяца. В таких подвалах-погребах холод сохранялся практически целый год. Зимой осуществлялся массовый завоз мороженого мяса, мороженой рыбы, дичи и всяких солений. Плохая защита пищевых продуктов приводила к массовому распространению крыс и мышей. Для борьбы с мышами, в городе было огромное количество кошек, часто бездомных, а в мясных лавках часто держали гладкошерстных фокстерьеров, хорошо ловивших крыс и не могущих достать высоко подвешенные туши и окорока. Мышеловки имелись почти в каждой квартире.
Теперь просто приходится удивляться, как это москвичи не погибли от массовых эпидемий, хотя количество желудочно-кишечных заболеваний в летнее время было высоким. На улицах было много бродячих собак и отлов их был плохо организован. Появление бешенства среди собак не было редкостью.
В пределах Садового кольца, подавляющее число домов, кроме мелких одноквартирных и старых деревянных, было канализировано, однако ночные ассенизационные обозы не были редкостью. Водопровод был всюду, в квартирах, кроме окраин, где имелись водоразборные колонки. На мостовых имелись люки для установки пожарных гидрантов. В городе речной или колодезной водой никто не пользовался, разве, что на далеких окраинах. Только Сандуновские бани имели свою водокачку на Москве-реке около бывшей Бабьъегородской плотины.
Водой Москва снабжалась – речной из Рублева, родниковой из Мытищ. Качество воды было хорошим. В каждом доме имелся счетчик – водомер для оплаты, что способствовало экономному расходованию воды.
Общественных бань было много. Все они делились на 2 или 3 разряда. Лучшие из них Сандуновские и Центральные, существующие и поныне. Дома мало кто мылся, т.к. ванны были преимущественно в буржуазных дорогих квартирах и особняках. Парикмахерских мужских было достаточно и очереди в них были редкостью, дамские встречались реже, но и клиентки были не частыми. Много парикмахерских располагалось в районе Петровки, Кузнецкого моста и на других оживленных улицах. Характерно, что дамские и мужские парикмахерские были раздельными. Это объяснялось буржуазной моралью, рассматривающей вопросы туалета, как интимные: встретить знакомую даму при входе в парикмахерскую, считалось неудобным. Некоторые парикмахерские в центре были хорошо оборудованы: имели кресла типа зубоврачебных, индивидуальные умывальники. Многие парикмахерские имели на вывесках вымышленные французские имена.
Скот в городской черте не держали, кроме лошадей. На окраинах можно было видеть и коров, но редко. Зато домашнюю птицу: кур, индюков, цесарок можно было увидеть и в центре и в просторных дворах старых домов, часто поросших травой. Каждой квартире полагался сарай во дворе или в подвале дома, независимо от наличия печного отопления, при котором он служил складом для дров, хотя иногда дрова хранились во дворе, открыто, сложенными в «кладку». В сараях помимо дров, хранилась дачная мебель и всякие ненужные старые вещи, мешающие в квартире и которые жалко было выбросить. В некоторых старых домах, особенно особняках, имелись каретники и конюшни, используемые иногда по назначению, а иногда как сараи или торговые склады, сдавались в наем.
Во многих домах имелись общие прачечные с большим чугунным котлом для кипячения белья, водогрейным котлом и с большими лоханями для стирки и полоскания белья. Вообще, как правило, стирку производили дома в деревянных лоханях на высоких ножках с деревянной затычкой, закрывающей отверстие в дне лохани для слива воды, или пользовались деревянными корытами, сделанными из одного куска дерева. Воду грели на кухонной плите в специальном баке или «коробке» из оцинкованного железа, вмонтированной в плиту и постоянно заполненной водой, которая подогревалась во время топки плиты. Эту же воду использовали и для мытья посуды. В каждой кухне имелись полати, на которых обычно подсушивался очередной расход дров.
Белье сушилось на чердаках. В то время на всех крышах имелись слуховые окна, открытые настежь летом и закрытые зимой.
Общественных прачечных было немного. Единственная (на сколько я помню) механическая прачечная была в Леонтьевском переулке (теперь улица Станиславского), принадлежащая иностранцу Бавастро. Было несколько китайских прачечных, в которых работали мужчины-китайцы, отлично выполняющие стирку, особенно мужского крахмального белья, к которому в те времена предъявлялись высокие требования. Кроме того, во всем городе было несметное количество прачек, бравших стирку на дом или приходивших за ничтожную плату с «харчами» стирать на квартиру.
О загрязнении атмосферы, в современном понятии, не имели представления, т.к. автомобилей было ничтожное количество, газовые кухонные плиты были не в очень многих новых домах, большие фабрики и заводы располагались на окраинах, а печное отопление домов действовало только зимой и притом на дровах, не дававших вредного дыма. Только центральное отопление в новых домах работало на каменном угле.
Городские общественные уборные насчитывались единицами, что в известной мере компенсировалось уборными во дворах многих домов. На бульварах имелись железные в виде круглых будок писсуары, предназначенные только для мужчин.
Клопы в квартирах были обычным явлением, как и мыши. Блохи тоже были не редкостью, особенно при наличии собак и кошек, а в грязных подвальных мастерских и дворницких водилось кое-что похуже.
Летом, при ветре, по улицам носились тучи пыли. Поливка улиц и переулков (мостовых) производились только в центре из железных бочек, установленных на одноосных одноконных тележках. Это собственно, даже нельзя было назвать поливкой, а скорее обрызгиванием, т.к. редкие капли воды, падая без напора на мостовую, скатывались в шарики с пылью или быстро впитывались в грунт между булыжниками.
Продукты питания перевозились на открытых ломовых полках, иногда прикрываемых брезентом. Для перевозки мяса служили полки, обитые железом.
В зимнее время санитарное состояние города резко улучшалось: не было пыли, мух, снег покрывал грязь. Никаких уборочных машин не существовало – ни коммунальных, ни квартирных. Холодильная техника была только на бойнях и в меховом складе крупного мехоторговца Михайлова. Хранение пищевых продуктов производилось в подвалах, заполненных льдом, заготовки которого начинались на Москве-реке и на городских прудах с января месяца. В таких подвалах-погребах холод сохранялся практически целый год. Зимой осуществлялся массовый завоз мороженого мяса, мороженой рыбы, дичи и всяких солений. Плохая защита пищевых продуктов приводила к массовому распространению крыс и мышей. Для борьбы с мышами, в городе было огромное количество кошек, часто бездомных, а в мясных лавках часто держали гладкошерстных фокстерьеров, хорошо ловивших крыс и не могущих достать высоко подвешенные туши и окорока. Мышеловки имелись почти в каждой квартире.
Теперь просто приходится удивляться, как это москвичи не погибли от массовых эпидемий, хотя количество желудочно-кишечных заболеваний в летнее время было высоким. На улицах было много бродячих собак и отлов их был плохо организован. Появление бешенства среди собак не было редкостью.
В пределах Садового кольца, подавляющее число домов, кроме мелких одноквартирных и старых деревянных, было канализировано, однако ночные ассенизационные обозы не были редкостью. Водопровод был всюду, в квартирах, кроме окраин, где имелись водоразборные колонки. На мостовых имелись люки для установки пожарных гидрантов. В городе речной или колодезной водой никто не пользовался, разве, что на далеких окраинах. Только Сандуновские бани имели свою водокачку на Москве-реке около бывшей Бабьъегородской плотины.
Водой Москва снабжалась – речной из Рублева, родниковой из Мытищ. Качество воды было хорошим. В каждом доме имелся счетчик – водомер для оплаты, что способствовало экономному расходованию воды.
Общественных бань было много. Все они делились на 2 или 3 разряда. Лучшие из них Сандуновские и Центральные, существующие и поныне. Дома мало кто мылся, т.к. ванны были преимущественно в буржуазных дорогих квартирах и особняках. Парикмахерских мужских было достаточно и очереди в них были редкостью, дамские встречались реже, но и клиентки были не частыми. Много парикмахерских располагалось в районе Петровки, Кузнецкого моста и на других оживленных улицах. Характерно, что дамские и мужские парикмахерские были раздельными. Это объяснялось буржуазной моралью, рассматривающей вопросы туалета, как интимные: встретить знакомую даму при входе в парикмахерскую, считалось неудобным. Некоторые парикмахерские в центре были хорошо оборудованы: имели кресла типа зубоврачебных, индивидуальные умывальники. Многие парикмахерские имели на вывесках вымышленные французские имена.
Скот в городской черте не держали, кроме лошадей. На окраинах можно было видеть и коров, но редко. Зато домашнюю птицу: кур, индюков, цесарок можно было увидеть и в центре и в просторных дворах старых домов, часто поросших травой. Каждой квартире полагался сарай во дворе или в подвале дома, независимо от наличия печного отопления, при котором он служил складом для дров, хотя иногда дрова хранились во дворе, открыто, сложенными в «кладку». В сараях помимо дров, хранилась дачная мебель и всякие ненужные старые вещи, мешающие в квартире и которые жалко было выбросить. В некоторых старых домах, особенно особняках, имелись каретники и конюшни, используемые иногда по назначению, а иногда как сараи или торговые склады, сдавались в наем.
Во многих домах имелись общие прачечные с большим чугунным котлом для кипячения белья, водогрейным котлом и с большими лоханями для стирки и полоскания белья. Вообще, как правило, стирку производили дома в деревянных лоханях на высоких ножках с деревянной затычкой, закрывающей отверстие в дне лохани для слива воды, или пользовались деревянными корытами, сделанными из одного куска дерева. Воду грели на кухонной плите в специальном баке или «коробке» из оцинкованного железа, вмонтированной в плиту и постоянно заполненной водой, которая подогревалась во время топки плиты. Эту же воду использовали и для мытья посуды. В каждой кухне имелись полати, на которых обычно подсушивался очередной расход дров.
Белье сушилось на чердаках. В то время на всех крышах имелись слуховые окна, открытые настежь летом и закрытые зимой.
Общественных прачечных было немного. Единственная (на сколько я помню) механическая прачечная была в Леонтьевском переулке (теперь улица Станиславского), принадлежащая иностранцу Бавастро. Было несколько китайских прачечных, в которых работали мужчины-китайцы, отлично выполняющие стирку, особенно мужского крахмального белья, к которому в те времена предъявлялись высокие требования. Кроме того, во всем городе было несметное количество прачек, бравших стирку на дом или приходивших за ничтожную плату с «харчами» стирать на квартиру.
О загрязнении атмосферы, в современном понятии, не имели представления, т.к. автомобилей было ничтожное количество, газовые кухонные плиты были не в очень многих новых домах, большие фабрики и заводы располагались на окраинах, а печное отопление домов действовало только зимой и притом на дровах, не дававших вредного дыма. Только центральное отопление в новых домах работало на каменном угле.
Городские общественные уборные насчитывались единицами, что в известной мере компенсировалось уборными во дворах многих домов. На бульварах имелись железные в виде круглых будок писсуары, предназначенные только для мужчин.
Клопы в квартирах были обычным явлением, как и мыши. Блохи тоже были не редкостью, особенно при наличии собак и кошек, а в грязных подвальных мастерских и дворницких водилось кое-что похуже.