Что ни говори, дается это не легко, для этого надо упаковать кусочек души, в которой все это хранится, завязать шпагатиком и запечатать сургучной печатью.
Теперь почему друг. Вечен спор, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной. Могу только по собственному опыту, у меня всегда были, есть, и надеюсь будут друзья противоположного пола. Во-первых я росла среди мальчишек, а во-вторых , во вторых не будет, когда-нибудь в другой раз.
В двух словах, видимо дружба между полами возникает при наличии разнообразных ограничений, не позволяющих превратиться ей во всепоглощающую страсть. Увы.
Короче, о друге. Страсти не было, но дружба была. Большое место занимала она в нашей с ним жизни, много прошли, уверенные в друг друге, опираясь друг на друга и поддерживая друг друга. Долго после его отъезда сквозило в той части души, которая освободилась.
Однажды он позвонил и позвал меня в музей Пушкина, там его близкий знакомый, известный пушкиновед, откатывал главы из «Евгения Онегина».
Я быстро разрулила домашние дела, вписалась в свои дивные красные брюки, красную водолазку, сверху нахлобучила блузу, отделанную старинными кружевами, отпоротыми от старинной наволочки, на которой возможно когда-то мирно спали мои прабабушки. Морду я размазала со всей тщательностью, на которую способны только женщины в кураже и индейцы на тропе войны. И понеслась.
На ряд впереди сидел темноволосый мужчина,невысокий, смуглый, в черном костюме и черной рубашке, здорово старше меня, на десятилетия. Он оказался приятелем моего друга.
Сначала я видела его затылок, потом в основном профиль, к перерыву я уже наблюдала анфас.
Это Хто, спросила я. Друг сначала зашипел, а потом полным разочарования от моей серости голосом назвал имя.
Имя впечатлило. Классик, и поныне здравствующий классик, преклоняюсь перед ним.
Но одно дело литература, а совсем другое дядька с отвисшей челюстью, глядящий на все красное и с кружевами:)
Перерыв мы провели втроем, обсуждая «Евгения Онегина», я курила, они стояли рядом. Классик нащупывал почву. Вы филологиня, спросил он меня, привыкнув к хороводу обожающих и понимающих глаз.
Меня все это очень веселило. В жизни каждой женщины бывают моменты, когда она чувствует себя умницей-красавицей и ощущает вседозволенность.
На столе у моей подружки, сидящей рядом на работе, всегда валялся прейскурант цен на чесанную рвань, она иногда считала стоимость отходов производства. Я обожала это название.
Вот и тут я ответила классику, нет, я не филолог, я разрабатываю прейскуранты на чесанную рвань.
Классик и глазом не повел, он изначально знал, что она дура и шуток ожидал только дурацких.
Ну а дальше мы все вместе пили чай с бисквитами, испеченными литературными ручками пушкинских дам из пушкинского дома.
Дальше они меня проводили до вагона метро. Дальше мой друг потянул классика, занесшего ногу в вагон, за рукав (подумать только, классики тогда ездили на метро), и дальше классик не один год передавал через моего друга приветы очаровательной филологине.
Потому как мозг и душа классика русской литературы так и не сумели принять тот факт, что женщины русских селений зарабатывают себе на жизнь, считая ценовые прейскуранты, в том числе и на чесанную рвань:)
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →