Мы гораздо ближе к северным корейцам, чем к англичанам или французам.
Мы любим своих вождей, любим их лица, их портреты.
Только наш народ, не успев оправиться от чудовищных разрухи и голода, мог с таким трагизмом хоронить своего вождя и не похоронить.
Не сумев расстаться с ним , сделав романтическую сказку страшной былью, заключил его на век в хрустальный гроб.
Только наш народ хоронил всем миром своего следующего вождя, рыдая приникнув ухом к радиоприемникам, выстроившись вдоль улиц Москвы, оставляя за собой затоптанные трупы, в попытках пробраться чуть поближе к траурному кортежу.
Только мы всенародно выбирали сердцем президента, лежащего в коме.
«Выбирай или проиграешь!»
А поутру они проснулись и вышли на улицы. Правильно вышли. Глядя друг на друга, мы поняли, что каждый из нас не одинок в своем недовольстве.
150 тыс человек, менее одного процента.
Добавим еще пару процентов на тех, кто не смог или не захотел, но мысленно был с митингующими.
Остается 97%, вот эти девяносто семь и решают будущее страны.
В начале девяностых я работала со ВЦИОМом, который еще не стал Левада-центром, потому как Юрий Александрович вполне здравствовал. И вот тогда в разговоре Ю.А. мне сказал - народ выбирает знакомые лица. На тот момент это был БНЕ.
Народ выбирает бренды. А бренд на сегодняшний день у нас один и если так пойдет, то и на завтрашний, и на послезавтрашний.
А мы, которые абсолютное меньшинство, можем бесконечно спорить относительно того, кто будет следующим президентом , кипя возмущенным разумом и превратив спор в самоцель, но результат предрешен, нравится нам это или нет .
Проснулись мы похоже поздновато, просыпаться надо было как минимум двенадцать лет назад, под новогодний бой курантов и слова: «Я ухожу»