Закончится наконец эта средневековая вакханалия.
Креативные девицы, не ведающие, что творят, выйдут на свободу, их серые от стыда, горя и страха отцы и матери выйдут из зала суда.
Мне понравился отец одной из них, вступившийся за дочь. Отец ведь.
Я когда-то пыталась поднять вопрос родительского долга не как объективной реальности, а как биологической особенности, понимания, кто, если не я прикроет крыльями моего великовозрастного и нашкодившего птенца.
Развить тему мне не дали, заклевали меня френды.
Выйдут они на свободу, окунувшись в пОтом заработанную мировую славу .
Прогрессивная и регрессивная общественность начнут растерянно оглядываться, но вскоре найдут очередной скандальный объект, повод, чтобы вцепиться друг в друга.
Идеология вороньей слободки. Лишь бы попиариться в сваре, а там, хоть трава не расти. Она скоро и перестанет расти, если так пойдет:
Российский бизнес с 90-х годов изменился, прямо скажем, местами. Выдоить приватизированное советское промышленное наследие до последней капли, затем бренные останки сдать на металлолом и мирно наслаждаться жизнью в Лондоне. Западные традиции наследования бизнеса в России если и приживаются, то принимают, подчас, уродливые феодальные формы. Производство, дышащее на ладан, поддерживается ровно на столько, чтобы владельцы бизнеса извлекали прибыль, а сотрудники не сдохли с голоду. Такая вот социальная ответственность по-русски.
