Светлов заказывал. Он достал из кармана сотню. То есть дореформенную, внушительных размеров банкноту с изображением Кремля. Он разгладил ее, подмигнул кому-то и говорит:
- Ну, что, друзья, пропьем ландшафт?
Губарев поспорил с Арьевым:
- Антисоветское произведение, - говорил он, - может быть талантливым. Но может оказаться и бездарным. Бездарное произведение, если даже оно антисоветское, все равно бездарное.
- Бездарное, но родное, - заметил Арьев.
В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. Как-то раз он ударил Вознесенского.
Это был уже не первый случай такого рода. Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела.
И тогда Битов произнес речь. Он сказал:
- Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно - простите. Потому что я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.
- Ну, и как было дело? - поинтересовались судьи.
- Дело было так. Захожу в "Континенталь". Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, - воскликнул Битов, - мог ли я не дать ему по физиономии?!
Явились к Пановой гости на день рождения. Крупные чиновники Союза писателей. Начальство.
Панова, обращаясь к мужу, сказала:
- Мне кажется, у нас душно.
- Обыкновенный советский воздух, дорогая!
Вечером, навязывая жене кислородную подушку, он твердил:
- Дыши, моя рыбка! Скоро у большевиков весь кислород иссякнет. Будет кругом один углерод.
Вольф говорил:
- Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее - это когда зовут, а ты не идешь.
Спрашиваю поэта Наймана:
- Вы с Юрой Каценеленбогеном знакомы?
- С Юрой Каценеленбогеном? Что-то знакомое. Имя Юра мне где-то встречалось. Определенно встречалось. Фамилию Каценеленбоген слышу впервые.
Пришел к нам Арьев. Выпил лишнего. Курил, роняя пепел на брюки.
Мама сказала:
- Андрей, у тебя на ширинке пепел.
Арьев не растерялся:
- Где пепел, там и алмаз!
Отсюда
