Любовь к «социально близким троечникам» восходит еще к 1920-м годам, когда в противовес старой Академии возникали всякие комакадемии, институты красной профессуры и пр. «Социально близкие» постоянно мельтешили на первом плане, внедряли марксизм в естествознание, шельмовали старых профессоров в печати и на собраниях. Но все-таки авиационную промышленность, к примеру, создавали люди еще с дореволюционным техническим образованием (как Туполев) – а оно было в предреволюционной России превосходное. Десятилетием позже бомбу тоже делали люди с дореволюционным образованием (как Тамм – а Гинзбург и Сахаров учились у Тамма), а то и с образованием европейским (как Харитон, бывший в аспирантуре у Резерфорда). Ну, и разумеется, и тогда, и позже были и прекрасные специалисты, сформировавшиеся уже после революции, в том числе, пришедшие в науку практически «от сохи», интеллигенты в первом поколении, – но речь сейчас не о них, а тех «троечниках», которым советская власть (как и нынешняя постсоветская) неизменно покровительствовала, и число которых постепенно достигло критического порога.
