Буквально за пару недель до обрушения аквапарка, я ехала мимо и подумала, как научились строить, какая красота, какой излом крыши, какие появились теперь качественно новые строительные материалы и какие архитекторы.
Любому инженеру ясно, что если сломалась одна из 12 опор, остальные 11 должны принять на себя нагрузку, обеспечив устойчивость конструкции.
Не приняли, здание рассыпалось, как карточный домик, но в отличии от карточного, в нем были люди.
Когда горела останкинская башня и первую часть этого действа мы наблюдали в прямом эфире, лопались тросы, которые ее удерживали, оставшиеся сохранили конструкцию, не дали ей обрушиться. Это значит, что в расчетах был предусмотрен необходимый на случай аварии запас прочности.
Прочность это не только расчеты, это еще и дополнительные затраты.
В Советском Союзе деньги
считали очень приблизительно и экономили чисто теоретически. Запас прочности советских изделий был почти бесконечен.
Если бы мы их не выбрасывали, мы бы с ними жили до сих пор. Муж не может мне простить выброшенный при переезде, а до этого гнивший много лет в шкафу на балконе приемник ВЭФ. И надо отдать должное, мое безобразное к нему отношение совершенно не сказалось на качестве его работы.
Все, начиная от сковородок и заканчивая пятиэтажками с давно забытым сроком эксплуатации, все относительно функционирует.
Это не значит, что оно не требует ремонта и замены.
Как озвучили вчера на Коммерсанте, с ремонтом большие проблемы, за отсутствием плановых ремонтов сдохли ремонтные базы.
Оно и понятно. С тех пор, как наша правовая система обсклизнулась на деньгах и потерпевший практически нищ и бесправен по сравнению с производителем, с тех пор как наконец был осуществлен брежневский лозунг - экономика должна быть экономной, стремление нажиться на здоровье людей приняло совершенно безобразные формы.
Экономика должна быть эффективной.
И главным показателем ее эффективности являются, вопреки экономической логике, не сэкономленные и притыренные в офшорах деньги, а безопасность среды, в которой живет человек.
Когда я в свои семнадцать лет, устав к концу смены, не успела вовремя отдернуть палец от детали и он тихо поехал в протяжной станок (нет-нет, палец остался при мне, вот я на него смотрю, я остановила станок и дала задний ход, мне пришили его обратно:)), директор завода, не говоря уж об начальнике цеха, скакал возле меня, упрашивая не составлять акт о несчастном случае. А я про такую бумагу в свои семнадцать и не слыхивала.
Для них это было ЧП и размер моей фаланги не имел значения для потенциального наказания, в частности депремирования всего цеха и лишения тринадцатой зарплаты, на которую горбатились год.
Теперь не имеет значение масштаб урона, потому как судебная тяжба дорога, долга и не всегда справедлива.
